для разнообразия

с.

1) для разнообразия

2) как обычно, как водится; и как всегда

1) общ. для разнообразия

2) разг. как всегда

  Кардинал

   1963 - США (176 мин)

     Произв. COL, Gamma Prod. Inc. (Отто Преминджер)

     Реж. ОТТО ПРЕМИНДЖЕР

     Сцен. Роберт Доужер по одноименному роману Генри Мортона Робинсона

     Опер. Леон Шэмрой (Panaeision, Technicolor)

     Муз. Джером Моросс

     В ролях Том Трайон (Стивен Фермойл), Кэрол Линли (Мона Фермойл), Бёрджесс Мередит (отец Нед Холли), Роми Шнайдер (Анна-Мария), Рэф Вэдлоун (кардинал Альфео Куаренги), Джидл Хейуорт (Лалаж Ментон), Туллио Карминати (кардинал Джакобби), Осси Дэйвис (отец Эдвард Гиллис), Джон Хьюстон (кардинал Гленнон), Пэт Хеннинг (Эркюль Ментон), Расс Браун (доктор Хеллер), Чилл Уиллз (монсиньор Уиттл), Петер Век (Курт фон Хартман), Йозеф Майнрад (кардинал Инницер).

   Рим, 1939 г. Принимая кардинальский сан, Стивен Фермойл вспоминает основные этапы своей жизни. В 1917 т. в Риме он рукоположен в священники своим другом и покровителем кардиналом Куаренги. Он возвращается в родной Бостон, где его отец работает автобусным кондуктором, на подмогу местному священнику с крохотным приходом. Сестра Стивена Мона хочет выйти замуж за молодого еврея; тот обещает принять католичество, но отказывается от этого намерения, столкнувшись с узостью мышления будущих родственников. Свадьба срывается, и Мона впадает в отчаяние. Стивен просит у архиепископа Гленнона, которому он подчиняется по церковной иерархии, разрешения на издание только что законченного им труда. Гленнон хочет укротить в Стивене гордыню и отправляет его в самую глубинку Канады, в заброшенный приход. Местный священник отец Холли страдает от склероза, мучившего его полжизни. Стивен сопровождает отца Холли в последние дни его жизни; он глубоко потрясен мужеством и смирением старика. Гленнон приезжает лично его причастить. После этого он назначает Стивена своим личным секретарем.

   После долгих поисков Стивен находит Мону: она беременна от партнера по выступлениям, профессионального танцора танго. Роды проходят с большими осложнениями, и Стивен, руководствуясь предписаниями церкви, запрещает жертвовать жизнью ребенка ради спасения матери. Это решение - без сомнения, слишком строгое и формалистское - вызывает в нем глубокий внутренний кризис, ставящий под удар его религиозное призвание. По совету Гленнона, он решает на время вернуться к мирской жизни, и только потом (если желание не исчезнет) окончательно расстаться с саном. Он сотрудничает с международной школой языков и преподает английский в разных городах. В 1924 г. он оказывается с этой миссией в Вене. Ученица Стивена Анна-Мария влюбляется в него и вовсю старается, чтобы он забыл о своем призвании. Но ей это не удается. Стивен возвращается в лоно церкви.

   Проходят годы. Рим, 1934 г. Стивен просит разрешения отправиться в Джорджию на помощь чернокожему священнику, чью церковь, где белые и чернокожие молятся вместе, подожгли местные расисты. Кардинал Джакобби, далеко не столь высоко ценящий Стивена, как кардинал Куаренги, добивается этого разрешения от Папы Римского в надежде, что эта затея обернется против Стивена. Приехав в Джорджию, Стивен попадает в руки ку-клус-клановцев; его избивают плетьми за то, что он вступился за священника, начавшего процесс против поджигателей. Однако вмешательство Стивена оказывается не напрасно, поскольку впервые в истории штата несколько белых будут осуждены (за незначительные правонарушения) на основе свидетельских показаний чернокожего.

   По возвращении в Рим Фермойл получает сан епископа. Ватикан направляет его в Вену с поручением уведомить кардинала Инницера, что он не должен оказывать поддержку Гитлеру и национал-социализму и призывать голосовать за него на референдуме. Стивен вновь встречается с Анной-Марией, чей муж сначала собирается уехать из страны, а затем кончает жизнь самоубийством. Анна-Мария симпатизирует фашистам, но вскоре понимает свою ошибку и скрывается в резиденции папского нунция, которую Стивен вынужден закрыть. После встречи с Гитлером кардинал Инницер понимает напрасность всех обещаний, данных фюрером до референдума. Анна-Мария арестована; у нее нет больше моральных сил, чтобы защищаться. Став кардиналом, Фермойл произносит речь и призывает слушателей сражаться с тоталитаризмом, защищать свободу всюду, где она оказывается под угрозой.

   ► Преминджер, который одинаково легко управляется и с небольшими, и с гигантскими бюджетами, с маленькими и с масштабными темами, в этой монументальной фреске исследует институт церкви, рассказывает историю человека и рисует собственную картину мира. Главное, что заинтересовало Преминджера в романе Генри Мортона Робинсона (опубликованном в 1950 г.) - именно возможность показать церковь как политический институт; а подобные институты всегда увлекали его (см. его предыдущий фильм об американском Сенате - Совет и согласие, Advise and Consent, 1962). В церкви он показывает организацию, живущую по своим правилам, согласно иерархии, обеспечивающей ей сохранность; организацию, члены которой, находясь на разных уровнях этой иерархии, одновременно и послушны ей, и свободны. Он увидел в церкви «интересную смесь тоталитаризма и если не демократии, то, по крайней мере, системы, предусматривающей автономию для каждого отдельного члена». Главный герой, активный представитель этого института, отправляется на поиски себя, переживает жестокий кризис, который только укрепляет его изначальное тяготение к церкви (родившееся под влиянием семьи), и постепенно открывает для себя ценности, за торжество которых во всем мире он будет отныне бороться. Одновременно он из любопытства испытывает границы отпущенной ему свободы, играет в дипломатию не только с союзниками, но и с врагами. Это делает из него персонажа, в высшей степени характерного для Преминджера; возможно, в нем даже больше от автора, чем в героях большинства его фильмов.

   В персонаже, сыгранном Хьюстоном, тираничном, несправедливом на первый взгляд, однако, по сути, страстно преданном поискам истины и справедливости, тоже есть черты автопортрета Преминджера; отсюда - сила и удивительная ироничность, которыми наполнено 1-е столкновение антагонистов, героев Трайона и Хьюстона. Кроме того, Кардинал - единственный фильм во всем творчестве Преминджера, где место действия, главные герои и некоторые исторические персонажи сохраняют автобиографические мотивы. (Весь венский эпизод был написан в дополнение к роману-первоисточнику, что позволило автору вновь посетить места, покинутые им 30 годами ранее.) Этот аспект следует отметить, но не подчеркивать: на самом деле, фильм охватывает множество мест, переживаний, исторических и частных конфликтов. Но изобилие составных элементов не приводит к раздробленности: наоборот, Преминджер видит возможность синтезировать эти элементы в чистом и элегантном виде. Он снова стремится отшлифовать кристалл, который отражал бы самую суть реальности, всего ее материального и человеческого разнообразия, всех бесчисленных контрастов, оживляющих ее. Кардинал делает особый акцент на контрасте между более-менее прямым путем человеческой воли и нагромождением агрессивных, разрастающихся, как головы гидры, предрассудков, с которыми приходится сталкиваться человеку и его воле. Чем сложнее, разностороннее и двусмысленнее описываемая реальность, тем, по мнению автора, чище и ослепительней должен быть отражающий ее кристалл. В этом масштабном и дорогостоящем проекте мы вновь видим уникальный режиссерский стиль Преминджера: одновременно обволакивающий и отстраненный. Сюжет, конечно, содержит ответвления, побочные линии, однако всегда выводит их на главную дорогу, не допуская затянутости или запутанности. А эта главная дорога тиха и залита светом, порожденным равновесием между личным дендизмом автора и его рвением защитить определенные ценности, без которых мир стал бы совершенно не пригодным для обитания.

  Жили-были девять холостяков

   1939 - Франция (125 мин)

     Произв. Gibe (Жозеф Беркольц)

     Реж. САША ГИТРИ

     Сцен. Саша Гитри

     Опер. Виктор Армениз и Пьер Башле

     Муз. Адольф Боршар

     В ролях Саша Гитри (Жан Лекюйе), Анри Кремье (Луи), Виктор Буше (Александр), Эльвира Попеско (графиня Стася Бачевская), Полин Картон (Клементина), Бетти Стокфелд (Маргарет Браун), Маргерит Морено (Консуэла Родригес), Женевьев Гитри (Джоан Мей), Макс Дарли (Атаназ Дютрике), Андре Лефор (Адольф), Сатюрнен Фабр (Адемар Коломбине де ла Жоншер), Эмос (Аженор), Синоэль (Амеде), Гастон Дюбоск (Антонен), Жорж Мортон (Аристид), Антони Жильдес (Анатоль).

   После издания декрета, ограничивающего проживание во Франции иностранцев, аферист Жан Лекюйе проворачивает операцию, которая должна принести ему большую прибыль. Он намеревается умело обойти закон и использовать панику, охватившую некоторых иностранок, боящихся, что их выдворят из Францию. Он открывает «Приют для старых французских холостяков», куда быстро записываются 9 клошаров (или стариков, наполовину превратившихся в клошаров) - средний возраст - 72 года. Этих стариков он за денежное вознаграждение собирается женить на богатых иностранках, которые таким образом гарантируют себе пребывание во Франции, и даже на француженках, которым по тем или иным личным мотивам требуется «законный» муж. Помимо материальной выгоды, Лекюйе пытается своей аферой привлечь соблазнительную полячку, замеченную им в ресторане. Она была очень обеспокоена декретом, что и подсказало Лекюйе мысль о проекте.

   Итак, Лекюйе устраивает 7 браков и оставляет 2 холостяков про запас, чтобы сохранить жизнь своему приюту. Один холостяк - тот, что должен был жениться на полячке, - не получил вовремя документы, и Лекюйе занимает его место, втайне от него сочетавшись с полячкой законным браком. 7 браков заключаются поочередно в мэрии города Нейи, но после этого бывшие холостяки не приходят на встречу с Лекюйе. Нарушив данное ему обещание, они разбегаются, прихватив по 25 000 франков на каждого, - и отправляются на розыски супруг.

   Антонен, бывший бухгалтер, обвиненный за соучастие в уклонении от налогов, приезжает к своей жене, жадной старухе, вышедшей за него, чтобы платить меньше налогов. Он объясняет ей, как грамотно скрыть некоторые доходы. Вне себя от восхищения, она приглашает его остаться, и мы можем предвидеть, что их союз будет счастливым. Александра принимают за официанта на роскошном ужине, который дает его жена, англичанка на содержании у некоего герцога. Александр, галантный джентльмен, уходит с достоинством, успев поразить всю обслугу своим непринужденным поведением. Атаназа с раскрытыми объятиями принимает его супруга, уроженка Южной Америки. Но у нее есть 2 дочери, и обе замужем за жандармами. Перспектива провести всю жизнь между 2 служителями закона до такой степени пугает Атаназа, что он предпочитает вернуться на свободу. Адольф является в кабаре, где выступает его суженая, 20-летняя американка. Ей только что сделал предложение молодой человек, которого она любит, и теперь она жалеет, что поспешила выйти замуж. Адольф обещает развестись с ней и признать ее своей дочерью, поскольку отец ее неизвестен. Адемар, чудак с роялистскими убеждениями, не понимает, что его жена содержит публичный дом. Он принимает проституток за ее дочерей и уже готовится к этой странной совместной жизни. Амеде прорывается на арену цирка, где его жена-китаянка исполняет акробатический танец. Он принимается плясать рядом с ней, как раздерганная марионетка, и их импровизированный дуэт нравится публике. Они получают ангажемент на 3 года. Аженор, человек без документов, приезжает к полячке, где его ждет ошеломляющий сюрприз: служанка в этом доме - его настоящая, законная жена, которую он бросил 10 лет назад, сказав, что выходит за спичками. Появляется Лекюйе и объявляет полячке, что на самом деле она вышла замуж за него. Ее покровитель, бельгиец, весьма недоволен: Лекюйе объясняет ему, что это была фальшивая церемония, прелюдия к съемкам фильма. Восхищенный бельгиец, совсем недавно купивший обанкротившуюся студию, готов выступить продюсером фильма.

   ► 12-й фильм Гитри. Если не принимать в расчет Везение, Bonne chance, 1935, это его 1-й оригинальный сценарий не на историческую тему. Когда Гитри-кинорежиссер не берет за основу фильма собственную пьесу, он ни в чем себе не отказывает. Он окружает себя множеством персонажей, событий, мест. Это сравнимо с тем, как «обзорные» фильмы стремятся передать характер эпохи, подводя итог целому обществу, чтобы не только осудить его, но и обессмертить. Все великие авторы в большей или меньшей степени предчувствовали ее грядущий конец; они рисуют последний портрет труппы перед тем, как опустится занавес (см. Парижское кафе, Café de Paris; Бальная записная книжка, Un Carnet de bal; Правила игры, La Règle du jeu). Чтобы ввести в действие такое количество персонажей, требуется новая структура, для которой не очень хорошо подходит структура фильма-сборника новелл. Все эти фильмы стремятся обрести единство в разнообразии. Каждый раз они изобретают для этого новую структуру, в чем-то схожую с фильмом-альманахом, но и с большими отличиями.

   Гитри находит средний путь, оригинальный и полный разнообразия. В 1-й части - повествование классического типа; во 2-й - театральная конструкция с единством места (приют, затем - мэрия Нейи). И только последнюю часть можно с натяжкой причислить к структуре фильма-альманаха. В ней каждый персонаж, завладев увесистой пачкой денег, отделяется от группы, сформировавшейся в 1-й части и сплотившейся во 2-й. Каждый возвращается в свой угол, к своей судьбе, которой уже никогда не суждено пересечься с судьбами остальных. Эта контрастная структура идеально выражает главную мысль Гитри и плод его наблюдений: солидарность в нищете и мошеннических проделках; раскол и индивидуализм в достатке и поисках удовольствий.

   Из всех фильмов, подводящих итог эпохе, этот фильм, без сомнения, наиболее мрачен и радостно-аморален. Мрачен, но обратите внимание: в творчестве Гитри почти никогда не встречаются несчастные или разочарованные люди, поскольку его герои не так глупы, чтобы довериться другим. И общество в его глазах - великолепная коллекция маргиналов, которые используют и высмеивают друг друга без всяких сожалений и угрызений совести. Следует уточнить, что их лихорадочная деятельность разворачивается в особом месте, единственном во всем мире и благословенном богами: в Париже (в фильме город небрежно представлен несколькими раскрашенными полотнами). Единственным подлинным несчастьем стала бы необходимость покинуть этот мир. Именно эта вселенская беззаботность, это своеобразное изящество и эта циничная мудрость, которыми обладают персонажи

   Гитри даже в преклонном возрасте, окажется по ту сторону упавшего занавеса. (Когда он вновь поднимется после войны, материал останется тем же, но интонация сильно изменится, став гораздо суше и горше.)

   Актерская игра, диалоги, фантазия и непредсказуемость ситуаций в этом фильме - само совершенство. Они формируют чистый кинематограф (несущий в себе чистый восторг), который опирается лишь на собственную систему координат и полностью отрывается от своих театральных корней.

   БИБЛИОГРАФИЯ: сценарий и диалоги изданы отдельным томом (Editions de l'Elan, 1950). Текст, воспроизведенный этим изданием, написан до съемок. Интересно наблюдать, как Гитри сжал на экране интригу, еще более насыщенную на бумаге, по правилам строгой драматургии, более подходящей для кинематографа.

  Корабль проклятых женщин

   1954 – Италия (100 мин)

     Произв. Excelsa Film

     Реж. РАФФАЭЛЛО МАТАРАЦЦО

     Сцен. Раффаэлло Матараццо, Альдо Де Бенедетти, Эннио Де Кончини по роману Леона Гозлана «История ста тридцати женщин»

     Опер. Альдо Тонти (Gevacolor)

     Муз. Нино Рота

     В ролях Керима (Розарио), Этторе Манни (Педро Де Силва), Мэй Бритт (Консуэла), Таня Вебер (Изабелла), Элви Лисяк (Кармен), Луиджи Този (капитан Фернандес), Марчелла Довена (Роза), Ромоло Коста (Мануэль Де Хэвилленд), Джорджо Капекки (Макдоналд), Эдуардо Чаннелли (Микеле Карбалло).

   Испания, XVIII в. Молодая Изабелла Макдоналд готовится выйти замуж за богатого плантатора Мануэля Де Хэвилленда. Это брак по расчету, цель которого – спасти отца Изабеллы от разорения. В день бракосочетания полицейский обвиняет Изабеллу в том, что она убила собственного ребенка, плод постыдной любви с неизвестным. Чтобы спасти Изабеллу от скандала, ее мать уговаривает юную племянницу Консуэлу, девушку наивную и доверчивую, взять вину на себя. Она говорит Консуэле, что та должна пойти на жертву в знак благодарности и никакого наказания не будет. Консуэла соглашается на аферу. Макдоналд, отец Изабеллы, нанимает молодого безработного адвоката по имени Педро Де Силва, чтобы тот отнесся к защите своей подопечной как к простой формальности. Но в суде Педро, восхищенный красотой Консуэлы, убеждается в том, что она невинна: увы, в его распоряжении нет ни одного аргумента в ее пользу. Консуэлу приговаривают к 10 годам каторги. На борту корабля, везущего каторжанок в колонию, находятся и Изабелла с мужем. Изабелла довольно быстро обнаруживает кузину в трюме, где каторжанки томятся, словно звери в клетке. На том же корабле безбилетным пассажиром путешествует и Педро Де Силва, полный решимости добиться пересмотра дела своей подопечной. Он случайно встречает священника Микеле Карбалло, с которым когда-то учил катехизис. Ныне Карбалло лишен сана и служит на корабле коком. Он защищает Педро и прячет его у себя.

   Консуэла не может постоять за себя и поэтому сторонится других каторжанок. Бывалая бандитка Розарио проникается сочувствием к Консуэле и берет ее под свою опеку. Чтобы остановить драку между заключенными, капитан приказывает облить их ледяной водой. Консуэла терпит различные издевательства и попадает в лазарет, где ее навещает Изабелла. Она обещает Консуэле свободу при условии, что та будет хранить молчание. Педро подслушал их разговор. Он рассказывает все капитану и просит немедленно освободить Консуэлу и арестовать Изабеллу. Изабелла все отрицает. Она отдается капитану, чтобы привлечь его на свою сторону. Она коварно мстит, приказав арестовать и высечь Педро; затем та же участь ожидает и Консуэлу. Каторжанки, возмущенные такой несправедливостью, хватают стражника и отбирают у него ключи. Они разбирают оружие и захватывают корабль. Страстно целуя солдат и матросов, каторжанки перетягивают их в свой лагерь. В большинстве случаев их аргументы очень убедительны. Розарио обвиняет Изабеллу в том, что она виновата во всех несчастьях Консуэлы. Муж Изабеллы убит. Взбешенные женщины заставляют капитана высечь Изабеллу, и та закалывает его. Затем бунтарки берут хлыст и сами остервенело отхаживают молодую женщину. Видя, какой отчаянный оборот принимают события, Карбалло умоляет женщин пощадить хотя бы съестные припасы и не дать кораблю сбиться с курса. Его никто не слушает. Весь корабль охвачен похотливыми танцами и оргиями. Начинается буря. Карбалло удается посадить Консуэлу и Педро на спасательную шлюпку. В разгар грозы слышится голос Карбалло, который вдруг вспомнил, что некогда был священником: «Молите Господа о снисхождении!» Женщины начинают молиться. Корабль взрывается. На суде Педро провозглашает невинной Консуэлу, которая стала его возлюбленной.

   ►  Долгое время это был единственный фильм Матараццо, более-менее известный французским любителям кино, пока не были открыты заново картины с участием Амедео Надзари и Ивонн Сансон. Он шел в Париже в залах, специализирующихся на «смелых» фильмах, запрещенных для несовершеннолетней аудитории (вроде «Миди-Минюи», «Нептуна» и др.), а фильмы с Надзари и Сансон собирали в роскошных залах благонамеренную публику, в большинстве своем – немолодых женщин, мнущих в руках носовые платки, необходимый атрибут для просмотра. В этом – доказательство удивительного разнообразия той широкой аудитории, к которой обращались фильмы Матараццо. Корабль проклятых женщин, занимающий в фильмографии режиссера место в самой середине цикла Надзари-Сансон, сразу же после биографии Верди (Джузеппе Верди, Giuseppe Verdi, 1953), опять эксплуатирует мелодраму: этой тактики Матараццо придерживался в 50-е гг. На сей раз это костюмная мелодрама, чье действие происходит в XVIII в. и завершается безудержным, буйным и красочным апофеозом. Как и Водоворот, Vortice, 1954, картина снята в формате «Gevacolor», во многом уступающем формату «Ferraniacolor», использованном в 3 других цветных фильмах Матараццо (Джузеппе Верди; Кругом!, Torna! 1954; Рисовая плантация, La risaia, 1956). Складывается впечатление, будто цвет пробуждал в Матараццо безумную фантазию, и в единственном цветном фильме с Надзари и Сансон – Кругом!  – эта тенденция чувствуется очень отчетливо. Отметим, что в Корабле проклятых женщин безумная фантазия прорывается наружу лишь в последней трети фильма после завязки и ряда событий, вполне традиционных для популярного романа, построенного вокруг злоключений молодой невинной девушки, жертвы злобных родственников. Эти злоключения выводят на 1-й план тему, важнейшую для всякой мелодрамы, – тему несправедливости. Она не только играет важнейшую роль в судьбе героини, но становится толчком, побуждающим каторжанок на бунт. Ярость в каторжанках вызывает не собственное рабское положение, а горе и страдание, несправедливо причиненные другому, в данном случае – юной Консуэле. Именно в тот момент, когда тема несправедливости перестает быть движущей силой исключительно одной конкретной судьбы и вовлекает в себя всех окружающих, в фильме разворачиваются во всю мощь яркая фантазия и какое-то эпическое безумство. Подобно Оковам, Catene, но гораздо грубее, зрелищнее и недвусмысленнее, Корабль проклятых женщин отвергает добропорядочное общество, будь оно буржуазным или аристократическим. Здесь отстранение доходит до того, что повествование завершается настоящим криком ненависти, криком анархиста и вольнодумца, восстающего против установленного порядка, который якобы повинен в худших проявлениях несправедливости. Матараццо умело, легко, естественно и неумолимо ведет фильм к бурной, неистовой фантазии. Под естественностью в данном случае понимается то свойство, которое позволяет некоторым художникам даже в самых избитых жанровых клише находить подлинные чувства и сюжетную необходимость, которые их некогда породили. По этому фильму видно, что Матараццо обладает врожденной искренностью примитивистов, а также зрелостью настоящего мастера. Это обстоятельство заставляет нас особо подчеркнуть тот факт, что, хотя Корабль проклятых женщин красив сам по себе, его красота поражает еще больше в сравнении с другими образцами мелодрамы, снятыми режиссером в те годы.

   N.B. Смелые финальные сцены не раз подвергались сокращениям – в зависимости от копии и страны проката. Таким образом, метраж фильма значительно варьируется от копии к копии.

  Рим

   1972 – Италия – Франция (120 мин)

     Произв. Ultra Film (Тури Вазиле) (Рим), Artistes Associés (Париж)

     Реж. ФЕДЕРИКО ФЕЛЛИНИ

     Сцен. Федерико Феллини, Бернардино Дзаппони

     Опер. Джузеппе Ротунно (Technicolor)

     Муз. Нино Рота

     В ролях Питер Гонзалес, Бритта Барнз, Пиа Де Дозес, Фиона Флоренче, Мари Мэйтленд, Ренато Джованноли, Элиза Майнарди, Поль Ру, Галлиано Сбарра, Паоло Натале, Марсель Жинетт Брон, Марио Дель Ваго, Альфредо Адами, Стефано Майоре, Гор Видал, Анна Маньяни.

   Этот рассказ о Риме начинается с воспоминаний провинциала. Он учится в школе, и учитель вместе с классом переходит символический Рубикон. В 1939 г. молодой человек приезжает на вокзал «Стационе Термини». Он приходит в дом многодетной семьи Паллетта, чтобы там поселиться. Вечером он ужинает в траттории под открытым небом, как это заведено в Риме. В наши дни киногруппа в фургоне, напичканном аппаратурой, объезжает окраину города, снимая на пленку автомобилистов, проституток, случайные происшествия, манифестации, пробки – все, что тоже является частью города. В другой день Феллини ставит камеру на кран и пытается снять город с верхней точки. Молодые люди спрашивают режиссера, расскажет ли он в своем фильме о социальной борьбе. Он отвечает, что лучше уж расскажет о мюзик-холле «Барафонда» времен войны. Мы попадаем в мюзик-холл, где спектакль идет не только на сцене, но и в зрительном зале. Зрители едят, спорят, бранят артистов и иногда даже прогоняют их со сцены. Одна женщина ставит сына между креслами, чтобы тот помочился («Всего две капельки!»). Кто-то бросает на сцену дохлую кошку, а выступающий там танцор, подражающий Фреду Астэру, швыряет ее обратно в зал. Спектакль прерывается чтением сводки с фронтов, а затем – воздушной тревогой. В наши дни в подземелье города ведется работа по строительству метро, отложенная с давних пор. Рабочие находят фрески, украшавшие город 2000 лет назад. Но краски тускнеют на глазах и вскоре улетучиваются бесследно при соприкосновении с воздухом. Затем фильм рассказывает о борделях времен войны: один был очень скромным, в другом обстановка была роскошной, и девушки спускались к посетителям на большом лифте. В наши дни княгиня Домитилла живет одна в большом доме. Она с тоской думает о былых веселых временах. Она вспоминает (или воображает) их подлинный апофеоз – показ модных коллекций для монашенок, священников и высших представителей церковной иерархии. Феллини и его помощники расспрашивают людей, ужинающих в районе Трастевере, и в том числе американского писателя Гора Видала. Он говорит, что Рим – столица лжи и притворства, поскольку в нем обретается правительство, Церковь и кинематограф – лучшее место для того, чтобы ждать конца света. Анна Маньяни, возвращаясь домой, отказывается говорить в камеру. Для Феллини она – и волчица, и весталка, т. е. подлинный символ Рима. Банда молодых ребят на мотоциклах катаются по городу, и его достопримечательности мелькают в свете фар.

   ►  Начиная с Клоунов, I clowns, 1971, Феллини расстается с традиционной драматургией. И правильно делает, поскольку его сюжеты чаще всего были перегружены, медлительны и полны банальностей (см. Сладкая жизнь, La dolce vita, 1960). Ни неореализм, ни реализм ему не подходят. Свободнее всего он чувствует себя, когда раскрывает темы в живописных зарисовках, подчеркивающих его пылкий, хаотичный темперамент, импрессионистскую чувственность, тенденцию к смешению настоящего и прошлого, реальности и воображения. Если брать в целом 2-ю половину его творческого пути, Рим в ней – фильм самый богатый, зрелищный и находчивый на изобразительном уровне. Феллини видит свой мир в основном образами и восстанавливает его в студии, благодаря чему добивается подлинного разнообразия интонаций и безо всяких усилий (и без подготовки) переходит от ностальгии к сатире, от сочной красочности к лиризму или к фантастике. Эпизод в театре «Барафонда», сцены с исчезающими подземными фресками и с парадом церковной моды – чуть ли не самые удачные сцены во всем творчестве Феллини. В фильме Интервью, Intervista, 1987, Феллини сделает попытку рассказать о своей режиссерской карьере и о мире студии «Cinecitta», используя тот же подход, что и в рассказе о Риме в этом фильме. Но он сделает это с гораздо меньшей изобретательностью и виртуозностью.

   N.В. Кадры с Мастроянни и Сорди в сцене с участием Гора Видала были вырезаны Феллини из копий, предназначенных для проката за пределами Италии.

   БИБЛИОГРАФИЯ: сценарий и диалоги: Cappelli, Bologna, 1972. В издание входят 2 варианта сценария: режиссерский и тот, что использовался при озвучивании. Длинное предисловие сценариста Бернардино Дзаппони. Оно переведено в книге «Рим» (Roma, Solar, Paris, 1972) и предваряет довольно точный пересказ фильма с диалогами. См. также журнал «L'Avant-Scène», № 129 (1972), где фильм описывается в соответствии с разными копиями (с указанием сцен, вырезанных при монтаже).

  Белоснежка и семь гномов

   1937 – США (83 мин)

     Произв. RKO (Уолт Дисней)

     Реж. УОЛТ ДИСНЕЙ при участии Дэйвида Хэнда, Пёрса Пирса, Лэрри Мори, Уильяма Коттрелла, Уилфреда Джексона, Бена Шарпстина, Хэмилтона Ласки, Владимира Тытлы, Фреда Мура, Нормана Фергюсона, Тома Кодрика, Густафа Тенггрена, Кеннета Эндерсона, Кендалла О'Коннора, Хейзл Сьювелл, Алберта Хартера, Джо Грэнта, Фрэнка Томаса, Дика Ланди, Артура Бэббитта, Эрика Ларсона, Милтона Рала, Роберта Стоукса, Джеймса Олгара, Ала Ойгстера, Сая Янга, Джошуа Мидора, Уго Д'Орси, Джорджа Роули, Леса Кларка, Фреда Спенсера, Билла Робертса, Бернарда Гарбатта, Грима Нэтвика, Джека Кэмбла, Марвина Вудуорда, Джеймса Калэна, Стэна Куокенбуша, Уорда Кимболла, Вольфганга Рейтермана

     Сцен. Уолт Дисней, Тед Сиэрз, Отто Энгландер, Эрл Хёрд, Дороти Энн Блэнн, Ричард Кридон, Дик Рикард, Меррил Де Марис, Уэбб Смит по одноименной сказке братьев Гримм

     Опер. Technicolor

     Муз. и тексты песен Фрэнк Чёрчилл, Лэрри Мори, Пол Дж. Смит, Ли Харлайн

     Роли озвучивали Адриана Казелотти (Белоснежка), Гарри Стокуэлл (Принц), Люсиль Лаверн (Королева), Скотти Мэттроу (Молчун), Рой Этуэлл (Умник), Пинто Колвиг (Ворчун / Соня), Билли Гилберт (Чихун), Отис Харлэн (Весельчак), Эдди Коллинз (Простак), Морони Олсен (волшебное зеркало), Стюарт Бьюкенен (лесничий), Манон Дарлингтон (птицы), семья Фраунфелдеров (щебет птиц).

   Королева, мачеха принцессы Белоснежки, каждый день спрашивает у волшебного зеркала, кто в ее королевстве всех милее. Пока зеркало называет в ответ саму Королеву, Белоснежке, которую мачеха заставляет ходить в обносках и выполнять самую тяжелую работу, ничто не угрожает. Но зеркало не умеет лгать и однажды говорит, что прекрасней всех – Белоснежка. Тогда Королева приказывает лесничему отвести Белоснежку подальше в лес, убить ее и принести ее сердце в ларце. Лесничий – человек не злой; он не может зарезать Принцессу и отпускает ее. Она идет по ночному лесу, хоть и боится живущих там зверей. Утром она понимает, что животные добры и дружелюбны, и спрашивает у них, где можно устроиться, чтобы поспать. Те отводят ее к крошечному домику, в котором пока никого нет. По грязи и беспорядку внутри дома Белоснежка делает вывод, что тут живут дети, возможно даже – сироты. Имя каждого вырезано на спинке кровати. На самом деле это гномы, и вовсе не такие уж молодые, за исключением самого младшего, которого все кличут Простаком. Они работают в алмазной копи. Имя каждого говорит о его характере или отражает самую заметную черту: Ворчун, Весельчак, Простак, Умник, Чихун, Соня и Молчун, немой как рыба.

   Закончив работу, гномы возвращаются домой, удивляются чистоте и думают, что за чудовище спит на втором этаже, растянувшись на 3 кроватях. Они посылают на разведку Простака: тот возвращается в ужасе, увидев что-то вроде привидения. Гномы поднимаются все вместе и с удивлением обнаруживают наверху спящую красавицу-Принцессу. Она просит у них разрешения остаться: она будет убирать в доме и готовить еду. Последнее предложение полностью устраивает гномов. Но прежде чем накормить их ужином, Белоснежка просит их помыться. Ворчун упрямится больше всех: друзья моют его насильно.

   От зеркала Королева узнает, где находится Белоснежка, которую она до сих пор считала мертвой (лесничий принес ей сердце свиньи). От ярости и ненависти Королева превращается в старую и страшную ведьму и готовит наливное красное яблочко, пропитанное ядом. Тем временем в домике Белоснежка и гномы, не подозревая об опасности, весело пляшут и поют. Белоснежка вспоминает своего любимого, которого видела только раз в жизни: «Когда-нибудь мой Принц придет»… Затем все идут спать. Гномы отдают Белоснежке свою комнату на 2-м этаже, а сами засыпают где придется – и принимаются храпеть.

   Королева – вернее, Ведьма – приготовила яблочко. Она отправляется на лодке к дому гномов и стучится в дверь, подгадав, когда все гномы уйдут на работу. Звери и птицы тут же понимают, что Белоснежка в опасности, и несутся к гномам, но те прибегают слишком поздно. Белоснежка уже откусила от яблока, поскольку Ведьма сказала, что оно исполняет все желания. Она погружается в сон, похожий на смерть. Гномы преследуют Ведьму и загоняют ее на гору. Сраженная молнией, Ведьма падает в пропасть. 2 грифа медленно спускаются вслед за ней. Гномы делают для Принцессы гроб из стекла и золота. Вместе со всеми лесными зверями гномы тоскуют по Белоснежке и днем и ночью сторожат гроб – пока не появляется Прекрасный Принц, который будит Белоснежку поцелуем любви. Тогда Белоснежка прощается с гномами, которые радуются ее воскрешению и счастью. Затем она скачет вместе с Принцем к озаренному светом замку.

   ►  Эта картина – 1-й в мире звуковой полнометражный анимационный фильм – несомненно, представляет собою самую фантастическую финансовую и художественную авантюру в истории Голливуда. Работа над 83-мин анимационной лентой едва не пустила на дно империю, построенную Диснеем и его братом Роем за 14 успешных лет (1923―1937), за которые было снято 200 короткометражек. Разработка фильма и съемочный процесс растянулись на 4 года (1934―1937); непосредственно производственный период продлился 18 месяцев. Фильм потребовал труда 750 специалистов, которые в последние недели работали в бешеном темпе, чтобы закончить картину к Рождеству 1937 г. Бюджет разросся со 150 000 долларов до 1 750 000. Отношение к этому рискованному предприятию было скептическим. Оно считалось безумным (какой зритель вытерпит мультфильм длиной в полтора часа?), пока 20 млн зрителей в первые 3 месяца не приняли его с восторгом, вошедшим с тех пор в легенду.

   Поражает творческая сила Диснея, который эксперимента ради объединил в одной работе столько новаторских элементов и нашел для них идеальное сочетание. Одного перечисления этих элементов хватит, чтобы воспеть эту картину. Линейное, насыщенное саспенсом фантастическое повествование; аккуратный параллельный монтаж, знакомый нам по самым страшным сказкам и рассказам. Построение кадра, позаимствованное у фильмов с живыми персонажами, где работа камеры так же важна, как и развитие характеров (Дисней использует новую камеру «Multiplane», позволяющую достигать иллюзии объема в движениях персонажей в пространстве декораций. Впервые она применялась в короткометражке Старая мельница, The Old Mill, 1937). Полумузыкальная структура, которая, несомненно, выигрывает у чисто музыкальной, предполагавшейся изначально. (Тем не менее, в партитуре фильма есть несколько песен, которые вошли в легенду сами по себе, отдельно от фильма: «Хей-хо», «Когда-нибудь мой Принц придет», «Свисти за работой» и т. д.) Целый набор персонажей и животных, подчеркивающих широту и разнообразие диапазона Диснея и его сотрудников.

   Дисней впервые создает женский персонаж, в котором реализм готов поспорить с красотой и элегантностью. Во многих отношениях Белоснежка (в эпизоде знакомства с домом моделью для ее движений послужила танцовщица Мардж Чемпион) – самый удачный человеческий персонаж Диснея. Гномы привносят определенную дозу карикатурности и юмора, а животные – трогательное и забавное разнообразие, неотделимое от мира Диснея. Имена и характеры гномов не сразу обрели свойственную им универсальность; они зародились в головах и на кончиках кистей сотрудников Диснея только после бесчисленных набросков и сомнений. Прототипами двух гномов послужили звезды шоу-бизнеса: Простак был срисован с Эдди Коллинза, комика из мюзик-холла (очень забавного в Барабанах на Мохоке, Drums Along the Mohawk), а Чихун – с Билли Гилберта, чей знаменитый номер был построен на чихании.

   Белоснежка не только совершенна с точки зрения действия и режиссуры – это еще и шедевр изобразительного искусства, где в равной степени торжествуют красота, фантазия и пронзительность. Некоторые упорно называют эту красоту слащавой, но такое понимание неправильно и является вкусовой ошибкой, сожалеть о которой впору только самим критикам. Пронзительность проявляется со всей очевидностью в ряде сцен, основанных на страхе, чувстве первобытном и знакомом каждому. Страх Белоснежки, идущей по лесу (сцена, гениальная по пластике, монтажу и движениям). Комичный страх гномов при мысли о чудовище, проникшем в их дом. Страх зрителя перед кознями Королевы. Сцены преображения Королевы, путешествия к дому Белоснежки, а затем бегства в горы стали незабываемыми моментами в истории фантастического кинематографа. Напомним, что, работая над пластической тональностью фильма, Дисней добивался как можно большего разнообразия, чаще всего используя полутона, совсем не похожие на чрезмерно яркие, вульгарные цвета, которые встречаются в большинстве книг и репродукций на основе фильма. Из десятилетия в десятилетие повторный прокат Белоснежки доказывает, что многочисленные эволюции и видоизменения кинематографа ничуть не вредят этой картине. Остается только удивляться: может быть, в конце концов, перед нами – самый прекрасный фильм на свете?

   N.В. В 20-е гг. Дисней задумывал проект черно-белого полнометражного фильма по мотивам «Алисы» Льюиса Кэрролла. Он отбросил эту идею, когда книгу решила экранизировать студия «Paramount» (Алиса в стране чудес Нормана 3. Маклауда, Alice in Wonderland, 1933). 3 сцены выпали из окончательного монтажа: мать Белоснежки умирает при родах; гномы едят суп на обед; гномы мастерят кровать для Белоснежки. Сцена обеда была показана по американскому телевидению в телепередаче студии «Disney» в 1956 г.

   БИБЛИОГРАФИЯ: о фильме написано бесчисленное множество работ. Лишь немногие обладают документальной или художественной ценностью. Упомянем: Walt Disney's Sketch Book of Snow White and the Seven Dwarfs, Collins, London, 1938 – альбом набросков, использованных при работе над главными героями: Walt Disney's Snow White and the Seven Dwarfs, The Viking Press, New York, 1979 – изложение сюжета в сопровождении набросков и фотографий, послесловие Стива Хьюлитта о работе над фильмом. Реконструкция фильма в 120 фоторепродукциях (расцветка очень близка к оригинальной) выпущена издательством «Penguin», 1980.

 Прощай, моя любовь

   1956 – Египет (110 мин)

     Произв. Les Films Farid El Atrache

     Реж. ЮСЕФ ШАХИН

     Сцен. Эль-Сайед Бедеир

     Опер. Ахмед Хоршед

     Муз. Фарид Эль-Атраш

     В ролях Фарид Эль-Атраш (лейтенант Ахмед Юсри), Шадиа (Гурия), Ахмед Рамзи (сосед по палате), Тефик Эль-Деки (комендант), Абдел Салям Эль-Набулси (сосед по палате).

   В военном госпитале младший лейтенант Ахмед со смертельным диагнозом помещен в палату № 15, предназначенную для выздоравливающих. Он не знает всей правды о своем состоянии, и медсестра просит пятерых его соседей по палате проявить понимание и быть с ним подружелюбнее. Они совершенно искренне пытаются это сделать, однако Ахмед, сварливый мизантроп, постоянно грубит им в ответ. «Ты уверена, что он скоро умрет? – спрашивает один пациент у медсестры. – Если нет, то я убью его своими руками». Так продолжается, пока 5 солдат не поздравляют Ахмеда с днем рождения и не дарят ему красивый комплект амуниции. Ахмед, глубоко растроганный, благодарит их и говорит, что впервые в жизни обрел друзей. Он неуклюже пытается соблазнить медсестру, и та ему уступает. Он выбивается из сил, готовясь к празднику в больнице. Один офицер говорит ему, что с такими усилиями он лишь ускорит свою смерть, и без того неизбежную. Поддавшись первому порыву, Ахмед упрекает друзей и медсестру в том, что они его обманывали. Затем, вспомнив о лучших чувствах, он соглашается принять участие в празднике и поет перед публикой – несомненно, в последний раз.

   ►  Музыкальные комедии Шахина намного превосходят средний уровень жанра. Известно, что жанр мюзикла, необыкновенно популярный в Египте, подчиняется строжайшему и жесточайшему своду законов, особенно если в фильме заняты звезды такой величины, как Ум Кальсум или Фарид Эль-Атраш. Но Шахин не выставляет легендарного Фарида в привычном образе кумира толпы, Шахин вместе с ним рисует небольшой психологический этюд, позволяющий, помимо прочего, добиться большого разнообразия интонаций – юмористической и мелодраматической, – которую хотят видеть в подобных фильмах разные категории зрителей. В отличие от большинства египетских мюзиклов, комизм рождается благодаря не только персонажам второго плана, окружающим Фарида, но и самому Фариду и его герою – едкому и мрачному мизантропу, подавляющему в других все добрые намерения. Фарид постепенно движется по пути от смешного к трогательному и даже создает очаровательную пародию на самого себя – поступок беспрецедентной отваги – в сцене попытки соблазнения медсестры. Хотя перипетии сценария довольно бедны, диалоги подчас сочны и пикантны. Финальная часть, предназначенная для того, чтобы выжать слезы из женской аудитории, менее удачна, зато короче остальных. Как бы то ни было, достаточно сравнить этот фильм с творениями какого-нибудь Бадракана, чтобы оценить изобретательный талант Шахина, его молодеческий пыл, ироничность и мастерство – даже в этот период его карьеры, посвященные преимущественно заказным работам.

   Сценарий фильма во многом повторяет картину Винсента Шермена Торопливое сердце, The Hasty Heart, 1946, поставленной по мотивам пьесы Джона Патрика.

  Разиня

   1965 - Франция - Италия (110 мин)

     Произв. Робер Дорфманн, Films Corona (Франция), Explorer Films 58 (Италия)

     Реж. ЖЕРАР УРИ

     Cцен. Жерар Ури, Марсель Жюллиан, Жорж и Андре Табе

     Опер. Анри Декаэ (Eastmancolor, Franscope)

     Муз. Жорж Делерю

     В ролях Бурвиль (Антуан Марешаль), Луи де Фюнес (Леопольд Сароян), Венантино Венантини (Мики), Анри Женес (помощник), Capo Урци (механик), Ландо Буццанка (парикмахер), Пьер Руссель (метрдотель).

   Коммивояжер Марешаль готовится поехать в отпуск в Италию, но в это время директор крупного предприятия Сароян влетает на своей огромной машине в его старенький «ситроен» и полностью выводит его из строя. Чтобы возместить ущерб пострадавшему, Сароян (на самом деле - главарь международной банды) дает Марешалю на время «кадиллак», чтобы тот перегнал его из Неаполя в Бордо. Марешаль в восторге; ему, конечно же, невдомек, что «кадиллак» весь набит золотом, героином и крадеными драгоценностями. Всю дорогу Сароян неотступно следует за Марешалем и присматривает издалека за своим товаром. За ним едет 3-я машина - банды конкурентов. В пути золотой бампер будет заменен стараниями небрежного механика, героин испарится через пулевые отверстия после перестрелки между бандитами, а аккумулятор, набитый драгоценностями, выбросит сам Марешаль, решив, что он сломался. Невредимым останется только самый крупный бриллиант в мире, вмонтированный в клаксон, но обнаружат его уже на глазах у полиции. В финале Марешаль, осознав происходящее, готовит небольшую личную месть.

   ► Главной находкой фильма и причиной его успеха стала встреча 2 великих комиков французского кино в сценарии, в равной степени выигрышном для обоих, благодаря умело выстроенной игре на контрастах. Наивный, кроткий, невинный, ни о чем не подозревающий Бурвиль совершает сказочное путешествие и любезничаете окружающими, не имея ни малейшего представления об опасностях, подстерегающих его на каждом шагу. Нервный, суетливый, бессовестный мошенник Де Фюнес терпит наказание еще до того, как его проект оборачивается провалом - уже от самих свалившихся на него забот. Тема путешествия придает иллюзию цельности набору зарисовок, зачастую сохраняющих лишь очень смутную связь с сюжетом, но дающих возможность Де Фюнесу и Бурвилю блеснуть во всей своей красе - как дуэтом, так и соло. Жерару Ури нигде не изменяет чувство меры, и он сохраняет осторожное равновесие между бурлеском, пародией на полицейские фильмы, комедией положений и комедией характеров. Эта осторожность позволяет ему добиваться некоторого разнообразия в эффектах и нравиться всем слоям публики.

  Гупи-Красные Руки

   1942 - Франция (104 мин)

     Произв. Minerva

     Реж. ЖАК БЕККЕР

     Сцен. Пьер Бери по его же одноименному роману

     Опер. Пьер Монтазель

     Муз. Жан Альфаро

     В ролях Бланшетт Брюнуа (Гупи-Ландыш), Фернан Леду (Гупи-Красные Руки), Жермен Кержан (Гупи-Оплеуха), Жорж Роллен (Гупи-Сударь), Лин Норо (Мари де Гупи), Робер Ле Виган (Гупи-Тонкин), Марсель Эниа (Гупи-Канкан), Артюр Девир (Гупи-Мои Деньги), Рене Женен (Гупи-Поговорка), Морис Шуц (Гупи-Император).

   По просьбе отца, трактирщика из клана Гупи, молодой парижанин приезжает в родные пенаты в департаменте Шарант. В этот день Оплеуха, старая дева, которой подчиняется вся семья, найдена убитой. Поначалу это убийство связывают с похищением крупной денежной суммы. На некоторое время на парижанина падает абсурдное обвинение в убийстве. Это не мешает ему вытеснить из сердца его кузины по прозвищу Ландыш «темную лошадку» всей семьи - Тонкина, бывшего солдата колониальных войск, одержимого Индокитаем. Именно Тонкин, движимый благородными мотивами (он хотел защитить слабоумного, которого избивала погибшая), оказывается подлинным убийцей. Он погибает, упав с дерева, на которое взбирается в приступе безумия.

   Вся семья объединяется, чтобы сообща дать отпор полиции. А тайна знаменитого тайника, в котором хранится клад старейшего члена семьи, 106-летнего «Императора», переходит к Гупи-Красные Руки, который, почувствовав приближение смерти, должен будет передать его парижанину - при условии, что тот женится на Ландыше.

   ► 2-й фильм Беккера медленно, но верно отдаляется от того блестящего, но немного искусственного упражнения в стиле, каким был Последний козырь, Dernier atout, Гупи-Красные Руки неоспоримо подтверждает, что виртуозность для Беккера - 2-я натура. С поразительной легкостью режиссер способен оживить полтора десятка сложных персонажей в рамках сюжета, переполненного разнообразными ответвлениями и пересечениями. Описывая и оценивая этот маленький мир, Беккер принимает точку зрения, не лишенную ни разнообразия, ни тонкости наблюдения. Прежде всего бросается в глаза, что он отказывается от фантастической поэтичности, столь милой сердцу Пьера Вери, или, вернее, сохраняет ее лишь в 1-х сценах, обозначающих место действия, а на всем протяжении фильма - в образе персонажа по имени Гупи-Красные Руки, слывущего в семье браконьером. На остальные события персонажей он смотрит иронично, отстранение описывая пристрастия, мании, странности и удивительную человечность каждого. А затем в нужный момент скрытая ирония уступает место трагизму, который превращает эти колоритные фигуры в людей, преследуемых судьбой и стремительным ходом событий. Таков и Тонкин, колониальный солдат, сошедший с ума в Индокитае, - его роль исполняет одержимый Ле Виган в расцвете своего таланта. Ирония и трагичность, отстраненность и узнаваемость, часто соседствующие в творчестве Беккера, станут отличительными чертами его следующего фильма - Фалбала, Falbalas, 1945, еще одного этюда на тему сельской жизни.

   БИБЛИОГРАФИЯ: раскадровка (741 план) в журнале «L'Avant-Scene», № 203 (1978).

  Женщина в окне

   1944 – США (99 мин)

     Произв. RKO, International Pictures (Наннэлли Джонсон)

     Реж. ФРИЦ ЛАНГ

     Сцен. Наннэлли Джонсон по роману Дж. Уоллиса «Врасплох» (Once Off Guard)

     Опер. Милтон Краснер

     Муз. Артур Лэнг

     В ролях Эдвард Г. Робинсон (профессор Ричард Уонли), Джоан Беннетт (Элис Рид), Реймонд Мэсси (Фрэнк Лэлор), Эдмонд Бреон (доктор Баркстон), Дэн Дуриа (Хайдт), Томас Джексон (инспектор Джексон), Артур Лофт (Мэзард), Дороти Питерсон (миссис Уонли), Бобби Блейк (Дикки).

   → Выходя из клуба, 50-летний профессор психологии Ричард Уонли, специалист по криминологии, останавливается перед витриной картинной галереи, где выставлен женский портрет, которым он уже не раз любовался. Внезапно в стекле появляется отражение женщины, похожей на этот портрет – это и в самом деле натурщица Элис Рид, позировавшая художнику. Она приглашает Уонли к себе на стаканчик горячительного и обещает показать другие работы того же мастера. Едва Уонли приходит к девушке, в квартиру врывается ее любовник, охваченный жестокой ревностью. Он бросается на Уонли, и тот, защищаясь, вонзает нападавшему в спину ножницы, которые ему протянула Элис. Опасаясь, что полиция ему не поверит, и желая избежать скандала, Уонли хочет избавиться от трупа. Он возвращается на машине, кладет в багажник труп, завернутый в одеяло, и выкидывает его в ближайшем лесу.

   На следующий день Уонли узнает об исчезновении крупного финансиста Мэзарда. Обедая с 2 друзьями, врачом и следователем Фрэнком Лэлором, которому поручено это расследование, он узнает, что за Мэзардом без его ведома следовал телохранитель Хайдт, нанятый партнерами финансиста для охраны. На следующий день Уонли сопровождает Лэлора на следственном эксперименте и присутствует при обнаружении трупа в лесу. Хайдт врывается к Элис и пытается ее шантажировать. Он забирает с собой ножницы (орудие убийства) и забытый Уонли автоматический карандаш с инициалами владельца. Он требует 5000 долларов. После его ухода Элис звонит Уонли, и тот передает ей деньги. Она отдает Хайдту только часть и делает вид, будто согласна уехать с ним. На самом деле она хочет его отравить, но Хайдт догадывается о ее намерениях и требует еще 5000. Она сообщает об этом Уонли, и тот, не в состоянии заплатить и предвидя свое разоблачение, готовится покончить с собой.

   Попав в перестрелку с полицией, Хайдт погибает неподалеку от дома Элис. При нем находят часы убитого, которые он тоже забрал у Элис, и по этой улике признают виновным в убийстве. Элис немедленно бросается к телефону и звонит Уонли, но слишком поздно. Он уже выпил яд. Кто-то кладет ему руку на плечо: это официант из клуба – Уонли просил разбудить себя в 22.30. Все его приключения ему приснились. Он выходит на улицу и смотрит на портрет. Рядом появляется женщина и просит у него прикурить. Он удаляется торопливой походкой.

   ►  Долгое время этот фильм, единственный из снятых Лангом в Америке в 40-е гг., пользовался определенной благосклонностью критики и завсегдатаев киноклубов. Он даже затмил собой гораздо более важные картины – такие как Министерство страха, Ministry of Fear; Тайна за дверью, The Secret Beyond the Door; Дом у реки, House by the River. Этот успех у критики можно приписать некоторой медлительности повествования, текущего подробно и в классической манере, с обильными диалогами; весьма «психологической» игре Эдварда Г. Робинсона в роли профессора, который почти нехотя поддается искушению; наконец, развязке, насчет которой было пролито немало чернил. Это не просто повествовательный прием или уступка моральным устоям: она представляет собой драматургическую кульминацию сюжета и высшую точку глубинной двойственности вдохновения, которая, не теряя разнообразия, управляет формальным миром каждого фильма Ланга. В самом деле, Женщина в окне отважно сочетает крайне реалистичное содержание и сильное сходство со сном в ходе событий. В приключениях 50-летнего мужчины, который единственный раз в жизни утратил бдительность и угодил в ловушку, от которой его давно предостерегали друзья (врач и следователь), есть некая почти «английская» смесь невыразительных серых тонов и банальности. При этом в движении сюжета и чередовании перипетий постоянно присутствует нечто в высшей степени невероятное: материализуется женский портрет, внезапно появляется дикий и неопознанный агрессор, убийца вынужден следить за ходом расследования собственного преступления, словно из-под земли возникает всезнающий шантажист с сатанинской ухмылкой, который затем чудесным образом исчезает с лица земли так же неожиданно, как и появился. У существования этого бурного потока невероятных совпадений, следующих одно за другим, есть лишь одно оправдание: они рождены специально, чтобы преследовать героя. И его финальное пробуждение только еще больше затуманивает разум зрителя. Так Ланг использует онейрическую конструкцию и атмосферу, чтобы подсказать и внушить зрителю мысль о том, что реальность по сути своей – кошмар. Этот финальный поворот, создающий лишь видимость хэппи-энда, предвосхищает другой – трагический и гнетущий на метафизическом уровне ― финал фильма Вне обоснованных сомнений, Beyond a Reasonable Doubt.

   N.В. Именно Ланг потребовал, чтобы Наннэлли Джонсон изменил финал своего сценария (повторяющего трагический финал романа) и заменил его пробуждением. Захватывающий секрет того плана, когда Робинсон принимает яд в своем кресле и просыпается в клубе, был раскрыт в письме Наннелли Джонсона (текст которого приводится в книге Лотты Айснер «Фриц Ланг» [Lotte Eisner, Fritz Lang, Éditions de l'Étoile – Cinémathèque Française, 1984]): «Фильм дал возможность Фрицу снять один из своих наиболее изобретательных планов – несомненно, самый изобретательный из всех, что мне доводилось видеть… Этот план, требовавший полной смены костюма и декораций, был снят без единой склейки. Он был выполнен настолько великолепно, что мне пришлось просить объяснений. На Робинсона надели накладной костюм, и за те несколько секунд, что длился крупный план, ассистент прополз под камерой и сорвал с него лишние одежды, оставив его в том, во что он был одет в момент погружения в сон. В эти же секунды группа успела поменять декорации комнаты, в которой он принял яд, на декорации клуба».

   1975 – СССР (87 мин)

     Произв. Ленфильм

     Реж. СЕРГЕЙ МИКЛЭЛЯН

     Сцен. Александр Гельман

     Опер. Владимир Чумак («Совколор»)

     В ролях Евгений Леонов (Потапов), Владимир Самойлов (Батарцев), Олег Янковский (Соломахин), Михаил Глузский (Борис Шатунов), Армен Джигарханян (Фроловский), Нина Ургант (Миленина), Леонид Дьячков.

   СССР, стройка будущего крупного промышленного комплекса. Потапов, начальник бригады из 17 рабочих, отказывается принять премию, назначенную всем работникам стройки в награду за перевыполнение плана. Подобный отказ не имеет прецедентов. Потапов также отказывается объяснить начальнику строительства причины отказа. В тот же день организуется собрание партийного комитета. Собрание начинается в 3 часа дня и длится до ночи. Потапов приводит с собой молодого комсомольца-бетонщика из своей бригады. Потапов утверждает, что коллективный отказ от премии может привести к научному и техническому перевороту. Прежде всего, объясняет он, премия в 40 рублей не может компенсировать, к примеру, 400-рублевый убыток, понесенный его молодым рабочим из-за бесконечных остановок производства. В таких условиях премия выглядит издевкой. Затем Потапов описывает бедлам, царящий на стройке. Частые простои в работе, по его мнению, вызваны недостатком материалов, отсутствием порядка, общей неорганизованностью и недальновидностью начальства. Ему известно, что первоначальный план был урезан и перекроен, чтобы стройка смогла не только выполнить его, но и перевыполнить. Однако он считает, что и первоначальные установки были вполне достижимы. В подтверждение своих слов он достает 2 маленьких блокнота, испещренных цифрами. Борис Шатунов, пожилой финансовый директор строительства, сперва называет его пьяницей, затем требует объяснить, откуда им взяты некоторые цифры, фигурирующие в блокнотах. Потапов отказывается отвечать: вопрос не в этом. Борис и другие члены комитета предлагают изучить и сверить цифры при помощи бухгалтера, чьи заслуги безоговорочно признаются всеми, – Дины Милениной. Потапов просит дать ему несколько минут и обещает привести человека, предоставившего ему эти данные. Он возвращается… с той самой Милениной. Потапов предлагает взыскать обратно премию, незаконно выданную рабочим, и вернуть ее в Госбанк. Рабочие, говорит он, поймут. Павел, начальник стройки, которого это решение ставит в очень неловкое положение, объясняет, что он был вынужден начать строительство, несмотря на отсутствие достаточной инфраструктуры. Потапов и один из членов комитета упрекают его за согласие работать в таких условиях. После этого становится известно, что 7 из 17 рабочих в бригаде Потапова приняли премию. Разочарованный Потапов покидает собрание. Его предложение ставится на голосование: 3 голосуют «за», 3 – «против». Равновесие нарушает голос Павла, поданный за принятие предложения. Поздно ночью члены комитета расходятся но домам.

   ►  Фильм увлекательно рассказывает нам очень многое об условиях работы и отношениях между людьми внутри огромного советского предприятия. Его аналитическая и критическая ценность (особенно в том, что касается роли бюрократии), четкость формулировки проблем, выносящихся на всеобщее обсуждение, разнообразие персонажей и качество актерской игры превращают его в документ огромнейшего значения. Не менее увлекательны его драматургическая и театральная (в лучшем смысле слова) виртуозность, юмор, насыщенность действия, неожиданные повороты – благодаря всему этому крайняя серьезность сюжета и темы преобразуется в повествование, не теряющее разнообразия и полное сюрпризов.

   После пролога, занимающего несколько минут, все действие фильма (до финала) разворачивается в реальном времени, в одной и той же декорации кабинета, где проходит партийное собрание и окна которого выходят на стройку. Как и в Веревке, Rope, мы видим, как за окнами постепенно темнеет. Помимо реалистичных и убедительных диалогов, раскрытию характеров помогает описание привычек, характерных жестов и поведения. Фильм сочетает в себе документальный реализм, критическую направленность и напряженную драматургию, что весьма характерно для советского кинематографа 70-х гг. В своей родной стране он пользовался оглушительным успехом. Только лишь самый финал (мазохистское голосование Павла, начальника строительства) представляет собой уступку, довольно неубедительно подчеркивающую неусыпность партии и ее способность к самокритике. Эта уступка настолько очевидна, что, по правде говоря, ничуть не вредит критической направленности фильма.